Обо всем по порядку. Слушание дела о растрате 30 миллионов из казны «САХ», которую, по мнению следствия, совершил Прокопук с помощью своего заместителя Александра Жильцова и ранее осужденного Николая Кочеткова, длится уже три месяца. За это время в суде допросили всего пятерых из 86 свидетелей, среди которых и Валентина Чикова.
В 2011 и 2012 годах она работала мастером полигона твердых бытовых отходов. В ее обязанности входило встречать грузовики с мусором по путевым листам и талонам, отмечать время прибытия и ставить штампы в документах. Она одна из тех, кто мог подтвердить или опровергнуть наличие или отсутствие наемной техники, а также уточнить, сколько же часов работали те самые бульдозеры.
Во время дачи показаний было видно, что женщина волнуется: где-то она запиналась, а на большинство вопросов и вовсе отвечала просто: «Не помню, столько времени уже прошло». Некоторые детали женщина все же раскрыла, но не обошлось без наводящих вопросов прокурора. Так или иначе, Чикова подтвердила, что на мусорном полигоне на Новомосковском шоссе работали бульдозеры не только «САХа», но и фирм «Строитком» (ей руководил Николай Кочетков) и «Лама» (директором которой был сын Прокопука Дмитрий).
– О том, что они у нас работают, я узнавала, когда заполняла заявку на дизельное топливо для техники. Необходимый объем горючего называли сами водители, – рассказала свидетельница.
При этом женщина из всех наемных бульдозеристов, работавших на объекте, вспомнила имя всего лишь одного.
А дальше снова начались трудности. Валентина Александровна опять все забыла, ссылаясь на то, что времени с тех пор прошло много. Тогда прокурор Наталья Гилько предложила огласить показания женщины, данные в ходе предварительного следствия и после этого задавать вопросы. Никто возражать не стал.
Достав восьмой том уголовного дела (а всего их 69), гособвинитель начала читать…
Согласно обнародованным показаниям путевые листы, по которым работала техника, заполнял ранее допрошенный мастер полигона ТБО Александр Копейкин. Но однажды, когда тот был в отпуске, заниматься бумагами пришлось самой Чиковой.
– В феврале 2011 года Копейкин был в отпуске, и я оформляла первые путевые листы на технику «Строиткома», – зачитала ранее данные показания Чиковой прокурор. – Потом Копейкин продолжал писать в путевых листах по 11 часов, хотя бульдозеры работали по 8-9 часов.
Также из предыдущего допроса стало известно, что свидетельница однажды написала реальное время работы техники, но в конечном итоге цифра была исправлена по поручению Зои Майоровой, которая ранее в суде заявила, что ее заставляли делать приписки.
После ознакомления с показаниями, полученными в ходе предварительного следствия, свидетельнице начали задавать вопросы.
– Из показаний следует, что о необходимости проставлении 11 часов рабочего времени вы узнали от Майоровой? – спросил один из адвокатов Прокопука. – Когда и при каких обстоятельствах она вам об этом сказала? Это была просьба или пожелание?
– Это было сделано в устной форме, – сказала Чикова. – В отсутствие Копейкина мы писали время сами, и когда я указала восемь часов по факту, она сказала, что надо писать 11.
– А она вам как-то поясняла, почему это надо было делать? – продолжал допрос защитник
– Лишних вопросов Зое Геннадьевне задавать нельзя было – иначе за ворота, – ответила Валентина Александровна.
Кроме того, как выяснилось в ходе заседания, о том, что часы работы бульдозеров были исправлены, свидетельница узнала только в ходе допроса у следователя, когда ей показали документы – на них чужой рукой были исправлены цифры.
Выслушав свидетеля, судья Юлия Воеводина была готова объявить судебное заседание законченным. Но не тут-то было!
Слово взяла прокурор и попросила изменить подсудимым меру пресечения с ранее избранного домашнего ареста на заключение под стражу. Судья, адвокаты и их подзащитные изменились в лице.
– За то время, которое мы не заседали, стороной обвинения на основании постановления Тульского областного суда была инициирована проверка, проведенная Управлением Федеральной службы безопасности, – обратилась к служителю Фемиды гособвинитель. – Есть основания полагать, что подсудимые свободно передвигаются как по Туле, так и по области.
Согласно этим данным Прокопук посещал Веневский, Киреевский и Ленинский районы.
После этих слов Гилько передала Воеводиной два запакованных конверта с дисками, на которых находилась детализация телефонных разговоров подсудимый. Они охватывали период от времени передачи дела в суд, то есть сентября, до 22 декабря.
– Помимо этого проводится проверка в уголовно-исполнительной системе. Этим занимается прокуратура Советского округа, – сказала прокурор. После чего сделала паузу и продолжила. – Можно объявить перерыв. Для осознания…
После этого всех присутствующих журналистов попросили выйти за дверь – изучение собранных ФСБ материалов должно происходить в закрытом режиме.
Представители прессы покорно вышли из зала судебных заседаний, но не покинули здание: четыре часа корреспонденты сидели в коридоре, ожидая, чем кончится дело. Из помещения, где проходил процесс, лишь изредка было слышно, как Прокопук пытается оправдать факт обнаружения своего айфона в одном из районов Тульской области.
– Мой телефон взяла супруга. Я уточню, как такое произошло, – доносилось из-за закрытых дверей. – На мне браслет, и если бы я вышел из дома, то он бы сработал!
За четыре часа изучения представленных материалов четырежды объявлялся перерыв, в ходе которого подсудимые вместе со своими защитниками выходили в коридор, обсуждая сложившую ситуацию. Но по реакции адвокатов было понятно: они не в курсе, чем занимались их подзащитные в свободное от процессов время.
Как выяснилось, Жильцов все же смог представить справку, оправдывающую его отсутствие дома. Что касается Прокопука, то ему повезло меньше: судья признала материалы, представленные гособвинителем, достаточными для того, чтобы изменить меру пресечения. Стоит отметить, что еще до момента, когда Воеводина закончила читать судебное решение, в зал вошел конвой – приставы и Полиция, тем самым убив интригу.
– Суд постановил изменить Александру Прокопуку меру пресечения в виде домашнего ареста, избрав заключение под стражу сроком на два месяца – до 23 февраля 2016 года. Постановление может быть обжаловано в течение трех суток, – зачитала решение судья.
На бывшего мэра надели наручники здесь же, в зале суда.
Напомним, если в ходе разбирательств будет доказана вина Прокопука, то ему грозит до десяти лет лишения свободы.
