«Соавторы» Толстого приехали в Ясную Поляну

Все знают и любят Шерлока Холмса, Гарри Поттера, «Трех мушкетеров», «Путешествие Нильса с дикими гусями», произведения  Коэльо, Мураками…

Все эти – и сотни других произведений - роднит одно: широкая популярность и неизвестные обывателю трудяги-переводчики, которые переложили мировые шедевры на русский язык.

Современная наука склоняется к тому, что хороший переводчик – в значительной мере соавтор. Этот тезис и подтвердили специалисты со всего мира, собравшиеся на очередной традиционный семинар в Ясной Поляне.

За два дня семинара переговорили не только о переводах Толстого на разные языки мира  – от турецкого до японского, от английского до  хинди. 

Научная дискуссия порой поворачивала в неожиданное русло: почему  шерстяные носки,  обыденные для русского человека в Израиле, приводят людей в ступор? Что будет, если  ввести текст письма XVIII века в Гугл? 

«Соавторы» Толстого приехали в Ясную Поляну
Фото: пресс-служба музея "Ясная Поляна"

Что общего между сонетами XVIII века  и частушками про Горбачева? 

Открыл заседание Евгений Солонович, русский переводчик итальянской поэзии. За его плечами переводы Алигьери, Петрарки, Маккиавелли – и обожаемого им самим Белли. Этот автор едких сонетов пока мало известен широкой публике.  Но Солонович сделал для его популяризации главное – перевел с итальянского наречия романеско стихи XVIII века на понятный нам современный русский язык.

В докладе Солоновича связь между стародавней Италией, советским и российским обществом кажется более чем тесной. Вот сонет о дряхлом, старом и слабом Папе Пие VIII – подозрительно похожем сразу и на Леонида Брежнева, и на Андропова, и на Черненко. А вот произведение об итальянском запрете торговать вином в питейных заведениях – только лимитировано, через окошко. Ограничение должно было устранить поножовщину на улицах. Впервые перевод сонета «Окошко» на русском языке был опубликован за 10 месяцев до введения горбачевского сухого закона.

«Ну мог бы хуже поступить с людьми

Святейший папа? Черт его возьми,

И мамочку его с сыночком вместе.

Понятно, слово папское – закон,

Хозяин все же… Но подохнет он –

и снова станем пить на старом месте!»

Евгений Солонович сравнивает «Окошко»  с частушкой времен сухого закона:

«На недельку, до второго, закопаем Горбачева,

Откопаем Брежнева – будем пить по-прежнему», - и видит в них очень тонкое и близкое родство.

Сонет о папской колеснице, сбившей старика, мог бы быть написан и сегодня – в ответ на ДТП с российской vip-персоной и рядовым гражданином, имевшем неосторожность попасть под колеса автомобиля премиум-класса.

Фото: пресс-служба музея "Ясная Поляна"

«Гм-гм»

Коллеги поинтересовались, подвергались ли злободневные переводы  Евгения Солоновича цензуре? Педагог и ученый ответил, что иногда его просили заменить слишком острые слова, (которые по причине запрета на употребление нецензурных выражений в СМИ мы привести не можем) на что-то более пристойное.  

«В устном изложении, читая сонеты, я заменял слова из одного слога звуком «гм». Двусложные слова – «гм-гм». Так как часто эти слова шли в рифму,  догадаться, что пропущено, было несложно. А в целом – мы же филологи. Для нас не существует плохих слов», - завершил свое выступление Солонович.

Толстовские «пасхалки»

Работа  Людмилы Калюжной довольно специфична. Она переводит тексты, написанные русской знатью на французском, на русский язык.  Не секрет, что дворяне в XVIII веке по-русски писали чуть ли не хуже, чем на языке Бальзака и Гюго.

Калюжная рассказала, что изучение переписки тетушек Льва Толстого Татьяны Ергольской и Александры Остен-Сакен привели к удивительному открытию: дамы для пущей важности и изящества слога использовали в своих письмах цитаты из популярных тогда художественных произведений. Порой они лишь меняли имена героинь на свои собственные – и под таким «соусом»  рассказывали о своих чувствах и эмоциях. 

Сделать такое открытие Людмиле Калюжной помог Интернет: когда она забила в поисковик отрывки  писем толстовских тетушек, оказалось, что они во многом совпадают с текстами французских романистов. 

Любопытно, что эти письма изучал и читал сам Лев Толстой: для написания сцен из «Войны и мира» он хотел погрузиться в эпоху, современную его тетушкам. Манеру Остен-Сакен перескакивать с описания с по-настоящему трагичных вещей на какие-то банальности вроде варки варенья, переводчик нашла и в письмах Жюли Карагиной в романе «Война и мир».

Если версия Калюжной верна, то Толстой невольно перенес выдержки  из французских романов  через письма своих тетушек в свой роман.

Такое открытие вряд ли было возможно в доинтернетную эпоху – слишком велик объем информации, который надо было бы проштудировать ученым.

Получается, что романы Толстого – это интертексты, то есть вмещающие в себя включения, или «пасхалки» из других произведений, о которых, может быть, Толстой и не подозревал.

Фото: пресс-служба музея "Ясная Поляна"

Страшная тайна шерстяных чулок

Израильтянка Керен Сворай рассказала, как при прочтении «Крейцеровой сонаты» на иврите она несколько раз оказалась абсолютно обескураженной.  Больше всего женщину смутил тот факт, что главный герой повести, Василий Позднышев, путешествуя в поезде, согревшись, снял чулки…  И хотя, по логике жителя жаркого Израиля,  он должен был остаться с голыми ногами, он в следующей сцене шагает по полу «в одних чулках».

История с  загадочными чулками не давала покоя женщине. Это ошибка автора?  Для разрешения вопроса Керен стала искать и расспрашивать носителей русского языка, для которых «ужасная тайна чулок» оказалась никакой не ужасной. И вообще, не загадкой.

Россиянину очевидно, что Василий, путешествуя в поезде зимой,  надел, и позже снял шерстяные чулки, которые не надеваются на голые ноги. А тонкие, хлопчатобумажные чулки на нем были все время.

«Если бы переводчик так и написал – шерстяные чулки, хлопчатобумажные чулки – я бы так не мучалась», - смеется Керен. - Надо, все-таки, учитывать, что реалии в теплых странах – и в холодных, очень-очень разные».

Пример Керен, не владеющей русским языком и вынужденной довольствоваться тем, что предоставил ей переводчик,  показывает, насколько могущественная сила дана людям, перелагающим произведение с одного языка на другой. И какой резонанс имеют ошибки и неточности. Для человека, выступающего «в соавторстве»  с Толстым, Дюма и Конан Дойлем, это  настоящее преступление против мировой литературы.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру