– Пингвины… Они на ощупь – как желейный дрыгунец, – рассказывает Александр Смоленков. И он знает, о чем говорит: дважды побывал в Антарктиде, где морские птицы проживают целыми колониями. А в общей сложности он провел на Южном полюсе больше двух лет.
Иди, товарищ, к нам в колхоз
Александр Иванович, житель Болохова, и представить себе не мог, что когда-нибудь поедет в Антарктиду, но…
– Как-то к нам приехали из Питера сестра жены с супругом, – вспоминает Александр Иванович. – Свояк, который работает в Антарктическом научно-исследовательском институте, обмолвился, что на станциях не хватает водителей-механиков. Тут жена моя возьми и скажи: «Сашка, ты же по образованию тракторист, попробуй!» В общем, забрали в Санкт-Петербург мои документы, и выяснилось, что я им подхожу.
Так в 2010 году Смоленков отправился на свою первую «зимовку» на станцию «Прогресс». Находится она в оазисе Холмы Ларсеманн на берегу залива Прюдс, что в восточной части материка.
– Как сейчас помню, высадился 26 декабря 2010 года. Первое впечатление – будто приехал в колхоз: техника вся старая, машины на базе танка Т-34, я как раз на такой ходил в поход. Сейчас все постепенно обновляется, – рассказывает Смоленков.
Перед Александром Ивановичем стояла важная задача – обеспечение своей станции пресной водой и доставка топлива на станцию «Восток», расстояние до нее было не меньше 500 километров. В целом на один поход уходило по две-три недели. Техника двигалась медленно, да и в Антарктиде особо не разгонишься из-за сложного рельефа и ледовых трещин, которые могут поджидать в самых неожиданных местах.
В одном из таких походов случилось ЧП: сломалась коробка передач. К счастью, у болоховца с собой была запасная и все необходимые инструменты, но поменять ее не так-то просто, когда на улице ужасный ветер и мороз. Чтобы вернуть технику в рабочее состояние, потребовалось около суток.
Несмотря на сложности, Александр Иванович гордился своей машиной – именно она принимала участие в съемках фильма «72 градуса ниже нуля».
Роковые трещины
К слову, о климате. По словам Смоленкова, в Антарктиде не так уж и холодно, иногда столбик термометра опускается всего до –12 градусов, а вот ветры беспощадные, могут достигать скорости 40 метров в секунду.
– Там есть специальное оповещение, благодаря которому можно оценить обстановку. Если объявлен «Шторм-1», то выходить на улицу можно, но только группой по два-три человека. Если же «Шторм-2», то вообще запрещено покидать помещения. В такую погоду видимость меньше 50 метров, а ветер может запросто сдуть человека в океан, – вспоминает Александр Иванович.
Большую опасность создают трещины, которые образуются в ледниках. В одной из экспедиций на глубину 27 метров провалился 27-летний парень, который в этот момент находился за рулем вездехода. Шансов выжить не было: проводили операцию уже по извлечению тела. Как сказал потом руководитель российской антарктической экспедиции Валерий Лукин, похороны полярника, кажется, обошлись дороже, чем погребение Майкла Джексона.
По словам Смоленкова, на материке даже существует кладбище, где хоронят полярников. Быть погребенным там – большая честь.
– Вообще нельзя предвзято относиться к Антарктиде и думать, что если у тебя десять «зимовок», то ты все знаешь и ничего с тобой не случится. Можно на одиннадцатый раз попасть в такую ситуацию, что и в страшном сне не приснится, – заключил он.
Тоска по картошке
В общей сложности за две экспедиции Смоленков пробыл в Антарктиде больше двух лет. В свою первую зимовку на «Прогрессе», которая, к слову, продлилась 15 месяцев, ему казалось, что это никогда не кончится, что холод будет преследовать его всю жизнь. Но скучал он не только по теплу.
– Высадившись с корабля в Санкт-Петербурге, первое, чего я хотел, – это поесть огурцов и картошки. Их, конечно, можно было покупать и в Кейптауне, но там все овощи сладкие, не такие, как в России, – вспоминает полярник.
– Не жалеете, что ездили туда? – спрашиваем мы.
– Нет, не жалею, но больше не поеду, – улыбается Смоленков.
