– Как вы оцениваете роль усадеб в отечественной культуре?
– На мой взгляд, русская усадьба – невероятный феномен гармоничного развития личности, к чему в идеале должно стремиться общество. В этом ограниченном пространстве были сосредоточены и произведения искусства – коллекции живописи, скульптуры, и прекрасные библиотеки, там ставились театральные спектакли. Как правило, в семьи приглашались гувернеры, с раннего детства обучавшие питомцев разным наукам, иностранным языкам. И все это соседствовало с прекрасными природными ландшафтами, близостью народной культуры, фольклором… Так что получалась благоприятная среда, в которой взрастали не только помещичьи дети. Ведь известно, что для крестьянских ребятишек строились школы, наиболее талантливых отправляли учиться дальше, в том числе – за границу: сколько из них вышло прекрасных художников, музыкантов. Сама атмосфера усадебной жизни и есть какой-то творческий эликсир, способствующий развитию. И мое глубокое убеждение заключается в том, что если не все, то очень многое зависит от среды, в которой мы живем, воспитываемся. Приведу пример из другой области: если ребенок с рождения воспитывается в семье, где говорят на разных языках, то он абсолютно естественно и органично воспринимает иностранную речь, легко и свободно изъясняется. То же самое происходит, если человеку повезло родиться и жить в мультикультурной среде, не случайно же возникают творческие династии и дети композиторов начинают сочинять музыку, а наследники актеров идут на сцену: они все вобрали с младых ногтей, каждодневно впитывая культуру, как воздух, без которого впоследствии невозможно обходиться. Если же этого нет в семье, государство должно заботиться и давать человеку шанс преуспеть. Как вот у нас в Ясной Поляне в детском саду, школе, в ДК действуют разные кружки, создается благоприятная среда для гармоничного развития всех желающих, как и раньше было в русских усадьбах.
– Вы с таким воодушевлением говорите об усадьбе. А если бы в нашей стране была реституция?..
– Нет, с этой точки зрения я Ясную Поляну не воспринимаю. Для меня неважно обладать собственностью, она скорее обременяет. Я просто вижу усадьбу как пространство, в котором можно воссоздать удачный образ жизни, причем не только на этой земле, в любом из российских подобных музеев.
– Сколько Толстых сегодня проживают в разных странах мира?
– Около трехсот.
– С кем у вас сложились особенно теплые, душевные отношения, ведь невозможно же ко всем родственникам относиться одинаково.
– Наша с Катюшей семья дружна со всей итальянской ветвью Толстых. И очень приятно, что их молодое поколение так живо интересуется Россией. К примеру, Киара Альбертини поступила в Оксфорд именно на отделение русской литературы, весь прошлый год прожила в Ярославле, изучая русский язык, сейчас находится в Москве, продолжая знакомство с исторической родиной, перевела путеводитель по Ясной Поляне и родословную роспись на итальянский. Еще мы очень близки с американскими Толстыми, наверное, в силу того, что они сохранили и русский язык, и православные традиции – может быть, даже в большей степени, чем это сохранено в наших семьях здесь.
– Известно, что у всех Толстых в родословной есть порядковые номера, и вы числитесь под 116-м.
– Да, но сейчас мы решили ввести другой тип нумерации: прежний не устраивал, потому что постоянно приходилось все менять, сдвигать, из-за того что рождаются новые дети, кто-то женится, кто-то, что печальней, разводится. И сейчас несколько человек в семье пытаются составить иной порядок, чтобы сразу было понятно – из какой ты линии, из какого колена. Это будет обсуждаться на съезде семьи Толстых, который пройдет с 15 по 22 августа этого года в Ясной Поляне.
– А кто ввел существующую нумерацию?
– Старший сын Льва Николаевича, Сергей Львович. Но тогда это было очень просто: он всех детей и внуков пересчитал и разметил – по старшинству. Долгие годы нашей родословной росписью занимался старейший сотрудник музея-усадьбы Николай Павлович Пузин, который в молодости был дружен с Сергеем Львовичем. А сейчас эстафету приняла секретарь и помощница Надежда Бурова: ведет переписку с огромным семейством и вносит все происходящие в нем изменения в список.
– Как восприняла династия ваше новое назначение?
– Почти все поздравили. Причем весьма эмоционально: «Браво!», «Молодец!» И что мне особенно приятно, очень переживали о дальнейшей судьбе музея, а когда узнали, что его возглавит Катя, успокоились, теперь поддерживают ее.
– Вы как-то в беседе сказали, что стали журналистом по призванию. А теперь вы изменили ему?
– Нет, я очень люблю печатное слово, мне доставляет большое удовольствие сам процесс написания текстов. К сожалению, сейчас для этого мало времени и возможностей, но я чувствую, что мое журналистское начало продолжает жить во мне.
– Правда ли, что вы прочли все девяносто томов сочинений Льва Николаевича?
– Я не ставил перед собой задачу: взять и проштудировать все «от корки до корки». Ведь в собрание входят тома, в которых размещены варианты произведений, с многочисленными исправлениями, и не могу сказать, что я их все изучил. Но в последние месяцы возвращаюсь к текстам Толстого и думаю, что прочитал многое из того, что им написано, причем какие-то произведения – не один раз, правда.
– Но ведь не все Толстые так зачитываются Толстым?
– Думаю, что кто-то и не читает совсем. И я делал это не в силу обязанности, хотя предпочтительно, чтобы руководитель музея писателя был знаком с его творчеством, но по собственному желанию. Преклоняюсь перед его даром, особенно выдающимся произведением считаю роман «Анна Каренина», нравится повесть «Казаки», но я не большой фанат «Крейцеровой сонаты» и других вещей того периода. Может быть, со временем, пережив и прочувствовав что-то подобное, я заново открою их для себя.
– В США вышел новый фильм по роману «Анна Каренина» с Кирой Найтли в главной роли. Вы его еще не видели?
– Полностью картину не видел, но его создатели вели переговоры о том, что часть съемок будет проходить в Ясной, правда, потом они почему-то выбрали Кижи и другие северные территории России.
– Вы снялись в фильме Марлена Хуциева «Невечерняя». А другие Толстые были задействованы в кино?
– Насчет меня это громко сказано, я сыграл лишь в эпизоде роль Сергея Львовича. А вот из нашего старшего поколения снимались и Никита Ильич, и мой отец, Илья Владимирович. Илья Львович играл в американском фильме «Чем люди живы», «Воскресение», был консультантом во многих картинах, а Петр Олегович исполнил достаточно большую роль в фильме о Сухово-Кобылине, где воплотил образ молодого Льва Толстого. Фекла снималась в нескольких картинах, будучи совсем еще девочкой, моя дочь Настя сыграла в эпизоде в фильме Майкла Хоффмана «Последнее воскресение». Наш с Катей сын Ваня участвовал в съемках фильма, который делали здесь, в Ясной Поляне, по мотивам повести «Дьявол». Так что Толстые и кинематограф часто пересекаются.
– В мире почти религиозное отношение к Льву Толстому, а в России, есть ощущение, что он так до конца и не прочитан.
– Может быть, все еще впереди, а пока просто время не пришло. Какие-то призывы, заповеди так и не дошли до соотечественников. Все связано с общим культурным состоянием социума, настроем, царящим в нем: зерно должно упасть в подготовленную почву, чтобы прорасти. Но у меня есть ощущение, что Толстой будет еще востребован. И не только в его романах, художественной прозе, но и в дневниках, публицистических заметках каждый может найти ответ на интересующий вопрос.
