Одна лошадиная сила
Старая Огаревка – типичное село с улицей кирпичных домов, нутро которых летом становится простывшим и сырым. Раскисшая после дождя дорога обрывается в поле, где пасется вороная кобыла Зорька.
Ее хозяин – сельский физрук Владимир Дыбля, которого старшеклассники иногда называют просто Михалычем. Два года назад Михалыч купил трактор. Иметь в хозяйстве одновременно этот сельхо агрегат и лошадь – в общем-то уже перебор. Но Дыбля свою кобылку с рук не сбывает по причине нежной привязанности к животине и стойкой привычке к ней. В пределах села он уникален, как планета в масштабе Солнечной системы, по причине того, что еще несколько лет назад лошадей тут держали многие, а теперь – он один.
Многие, кто знаком с Дыблей, узнав, у того есть лошадь, удивляются, как будто этот факт из разряда невероятных. Владимир Михайлович признается: непанокопытных он любил с детства. В городе Сумы на Украине, где Дыбля часто бывал, соседские пацаны забавлялись тем, из совхоза угоняли ночью лошадей – покататься и под утро вернуть. Но он, Владимир, в этих забавах никогда не учувствовал – не смел ослушаться сурового отца, который не поощрял «угонческой» деятельности.
Свою первую лошадь Михалыч завел в 1992 году, когда денег катастрофически не хватало. Да что там – даже если они были, из магазина вполне можно было вернуться с пустой авоськой: прилавки сельмага от разносолов не ломились.
Тогда Дыбля и его супруга на семейном совете, как он сам говорит, приняли постановление: обзавестись подсобным хозяйством. Начали с того, что наскребли денег на покупку коровы. Животина давала молоко, которого хватало не только чтоб прокормиться самим, но и на продажу.
Следующий шаг – обеспечить подворье транспортным средством.
О том, чтобы купить трактор, речи не шло. Эту технику в частные руки отпускали со скрипом, да и стоило бы это запредельно дорого. Вместо трактора Дыбли приобрели лошадь. Экономическая выгода такой покупки была очевидна: на животине и возили заготовленные на зиму корма, и бороновали, и пахали. А ее содержание и сейчас даже при самом затратном раскладе обходится в 30 тысяч в год. Это если покупать сено, которого лошадь съедает около трех тонн. Но тратиться на сухую траву обычно не приходится – заготавливают сами. Возят все на той же лошади.
– Лошадь – главная помощница семьи, – говорит Владимир Михайлович. – Вот представьте: насушили сена, пришла пора его убирать. Договариваемся с трактористом, а он: «Прости, сосед, сегодня не смогу, на завтра давай отложим». А завтра по закону подлости, конечно, пойдет дождь. Зато с кобылой – сам себе хозяин: покидал траву на телегу и повез.
Когда Владимир Михайлович завел свою первую лошадь, как ухаживать за ней, представлял лишь приблизительно. Знал, как запрячь, а в остальном помогал друг, специально приезжавший из соседней деревни.
– Пока лошадке не исполнится двух лет, ее к работе не привлекают, – говорит Дыбля, любовно растягивая слово «лошадка». – Как сравнялось – можно приучать ходить под седоком. Лучше всего это делать зимой, особенно, если лошадь с норовом – от всякого рода несчастных случаев страхует снег. К тому же если она сильно разгонится – можно направить в сугроб, чтоб притормозила.
Лошадь, уверен Владимир Михайлович, для сельских реалий – лучше самого навороченного внедорожника. Кобылка пройдет по любому бездорожью, где рискует завязнуть даже джип.
– Однажды в соседнюю деревню к другу собрался, – заводит рассказ Владимир. – Мать у него умерла, надо было помочь. На дворе весна была, пик разлива реки. Ехал верхом, и иногда вода доходила до ног. Давай, милая, говорю, а сам думаю: «А вдруг дальше еще глубже будет?» И ведь ничего – прошла же, выбралась. А будь я на машине, там бы ее и похоронил. Вот у соседа внедорожник – в нем 112 лошадей, но десять пассажиров он увезти не в состоянии. А моя животина со своей единственной, доставшейся ей по рождению лошадиной силой – запросто, если они в сани сядут…
Когда животное привыкает к тому, чтобы ходить под седлом, начинается следующий этап: можно приучать к пахоте.
Еще несколько лет назад огород Дыбли занимал 50 соток. С этих угодий получали в сезон по 10 тонн картофеля. Возили все на лошади.
– Приезжаю на Зорьке, жена кричит: «Михалыч, давай мешки, насыпать будем!» За раз мешков по 12–15 увозил…
Сейчас, приусадебное хозяйство Дыбли – всего 8 соток. Отдельно засевают поле овсом и викой, которые идут скоту на подкормку.
Павловские методы
В десятке шагов от деревенского дома, где живут Михалыч с женой Татьяной, пасторальная картинка. В лугах пасется его двенадцатилетняя вороная кобыла Зорька, дочь той лошади, что он купил в далеком 1992 году.
– 12 лет для непарнокопытного – золотая середина. Как для человека 30-летний рубеж, – поясняет он.
Были времена, когда семья Дыбли держала трех лошадей: двухлетнюю Зорьку, ее мать и еще жеребенка. Но сейчас хозяйство порядком урезали.
Рабочая лошадь – все равно что цирковая, считает Владимир Михайлович. В том смысле, что при ее воспитании без павловских методов дрессировки не обойтись: выполнила скотина задачу – дай ей хлеба с солью или кусочек сахара.
– Я со своей кобылкой, как Запашный с тиграми. Так же ее дрессирую: дело сделает – получает лакомство, – рассказывает он.
Это животное довольно неприхотливо. Все, что надо для ее здоровья, так это давать ей отдыхать вдоволь и сытно кормить.
– Лошадка – ласковое животное, но может и шалить, – Владимир гладит Зорьку по шелковой морде. – Например, если овод ее донимает. Это, кстати, может быть довольно опасно, когда на телегу со впряженной лошадью грузят сено. Обычно двое кидают, один в телеге стоит и поправляет. Если скотина дернется – людям тоже достанется.
Дыбля рассказывает, как однажды зимой приехал на Зорьке к товарищу в соседнюю деревню. Привязал кобылу к дереву, но видимо, не очень прочно. Поэтому, когда через несколько часов засобирался домой, своего транспортного средства на месте не нашел. Лошадь, съев весь овес, заскучала и ушла домой без седока Владимир Михайлович изображает, как она начала дергать из стороны в сторону мордой, ослабляя узел на удилах.
– Было темно и морозно, – вспоминает конезаводчик, – и я пошел домой по Зорькиному следу, потому что сам пути не нашел бы, но знал: лошадь умна, по дороге домой не заблудится.
Путь до деревни – не меньше пяти километров, но их Михалычу в ту ночь пройти не пришлось. Его сын, увидев, что лошадь пришла без седока, запряг ее в сани и поехал отцу навстречу.
Сыну Владимира Александру сейчас 29 лет, живет он отдельно от родительского семейства, время от времени приезжая в гости.
– Когда он еще пацаненком был, я его и племянника катал зимой по полям, – вспоминает Дыбля. – Зорьку запрягал в сани, к ним цеплял детские санки. Как-то во время такой забавы нам встретился дикий кабан. Испугались мы, конечно, заехали в лесок, мальчишки в сани ко мне юркнули и затаились. Кабан пробежал мимо. Лошадь, кстати, очень чуткое животное: зверя или человека слышит за несколько километров. Заметишь, что начала ушами стричь, – значит, жди чужака…
Что касается Зорькиной породы, то тут Дыбля затрудняется дать определенный ответ. Единственное, что знает наверняка – лошадь мелкая, не тяжеловоз. Такая годится больше для верховой езды или легкой телеги-двуколки. Ее семейство приобрело у закрывающегося щекинского отдела рабочего снабжения, развозившего на лошадях продукты по магазинам.
– Переколоть тебя, что ли? – Владимир вытаскивает из земли кол, к которому привязана Зорька, уводит ее на несколько метров в сторону, где трава еще не тронута и втискивает кол в почву, вставая на него.
С тех пор, как у семейства Дыбля появился «железный конь», Зорька живет в режиме «лайт» – все больше отдыхает. Лошадь выгоняют на луг в семь часов утра, в стойло она возвращается за темно. А раньше, вспоминает Владимир Михалович, рабочие лошади весь день трудились, а паслись, когда солнце заходило – пастухи уходили с лошадьми в ночное.
– Жалко мне ее, привык уже, – говорит Дыбля. – А безлошадным рано становиться – приедут гости, покатаемся.
