Сначала семья ютилась в землянке. Потом Окуньковых и еще сотни обездоленных погрузили в товарные вагоны и отправили в далекий Пермский край. Андрею с матерью пришлось работать с утра до ночи, чтобы не оставить без пропитания сестер и немощного Ванечку, старшего брата, инвалида детства. А года через полтора семья надумала… бежать.
Дед, оставшийся на Украине, выслал матери Андрея какие-то бланки, она их заполнила (добрые люди научили), вместе с девчонками благополучно добралась до Ростова и устроилась на грандиозную стройку завода сельхозмашин.
Петр присоединился к ним позже. Ванечка не мог обходиться без его помощи, поэтому младший брат, заменивший больному и отца, и мать, отправился с ним в дорогу только тогда, когда понял, что в Ростове его ждут родные и работа. Но кроме них ждало Андрея и сильнейшее потрясение.
В середине тридцатых Ванечка тяжело заболел. Долго метался в беспамятстве, а потом умер. Семья отдала последние деньги, чтобы вырыть ему могилу и купить простенький гроб. Хоронить брата Андрей поехал один. Мать и сестер упросил остаться дома. Факт смерти в больнице засвидетельствовали без проблем. Осталось только забрать тело и отвезти на кладбище. Но могильщики запросили за работу огромные деньги, о которых раньше и речи не шло!
– Я знал, что в семье нет больше ни копейки, – плачет Андрей Ильич. – А в больничном подвале лежало еще несколько «ничейных» тел. И я оставил Ванечку вместе с ними! Родным сказал тогда, что схоронил брата. Мать умерла, так и не узнав правды. А я всю жизнь провел с грехом на душе. Верить в Бога меня не научили. Вот сегодня впервые в жизни исповедовался вам, и вроде на душе легче стало…
В городе, где каждый камень в округе напоминал о Ванечке, Андрей жить не смог. Бросил непыльное место писаря и отправился в грузинский городок Зестафони, на ферромарганцевый завод. Родным сказал, что поедет за лучшей долей.
От чернорабочего быстро дорос до бригадира и пригласил к себе из голодного Ростова мать с младшей сестрой (старшие уже обзавелись семьями). Девочке нужно было учиться, но ни одна школа не вела занятий на русском языке. И Андрей бросил ради сестренки работу и увез семью в Кировабад.
На новом месте все пришлось начинать с нуля. Окуньков устроился рабочим-путейцем, но через несколько лет был уже главным бухгалтером, а сестра блестяще окончила школу и поступила в Тбилисский мединститут.
В июне 1941 года Андрей ушел на фронт добровольцем. Бойцом 91-й Стрелковой мелитопольской Краснознаменной дивизии он прошел путь от Сталинграда до Прибалтики. А после тяжелых сражений солдат погрузили в эшелон и отправили на другую войну, с Японией.
Провезя треть пути, служивым приказали выгружаться. Андрей вышел из вагона и ахнул: Пермь! Судьба снова разбередила его раненую память о Ванечке…
Служебного жилья в уральском городке на всех не хватало. Окунькову приходилось ютиться в штабе дивизии. Однажды, сбежав из-под недовольных взглядов генералов, Андрей бродил в местном парке. «Домой» идти совсем не хотелось, и он уселся на скамейку. Вскоре рядом примостилась девушка, шедшая с рабочей смены в больнице.
Слово за слово – и Окуньков рассказал ей о своей «бездомности», а соседка по лавочке – по доброте душевной освободила ему комнатку в своей квартирке. Андрей перенес к пермячке нехитрый скарб и остался с ней… навсегда.
К концу 1948 года у Окунькова уже были диплом Ленинградской высшей офицерской интендантской школы и две дочери, подаренные доброй и ласковой женой. И любил он своих девочек как подарок судьбы, вымоленный за долгие годы тоски по брату.
…Тула на карте семьи Окуньковых появилась в 1957 году, когда Андрея перевели в наш город. А друзья остались по всей стране. Сегодня именно их звонки скрашивают одиночество пожилого человека. Только и товарищей становится все меньше: сколько их телефонных номеров уже замолчало навсегда!
Жена Окунькова умерла 8 лет назад. А дочки с детьми и внуками, осев в недосягаемой сегодня Украине, очень переживают, что никак не могут свидеться со стареньким отцом…
