Уголовное дело в отношении Прокопука, обвиняющегося в растрате 30 миллионов рублей из казны САХ, и его коллеги по предприятию Александра Жильцова поступило на рассмотрение в Центральный районный суд 10 сентября. С тех пор на каждый судебный процесс приходят и журналисты, но только вот самый знаменитый подсудимый хочет видеть далеко не всех.
– На первом заседании мы договорились, чтобы во время процесса не было видеосъемки, но камеры все равно присутствуют, – возмутился Прокопук. – Даже если говорят, что они не работают, запись все равно идет – операторы направляют аппаратуру на наши лица, когда мы что-то говорим. Я прошу исполнить решение о запрете видеосъемки.
– В чем причина вашего нежелания? Вы не хотите, чтобы вас показывали по телевизору? – поинтересовалась судья Юлия Воеводина.
– Я оставлю это без комментариев, – ответил Александр Евгеньевич.
Заявление Прокопука поддержали и трое его защитников. Что касается Александра Жильцова, – то он, и его адвокат заявили, что им видеоаппаратура никоим образом не мешает. Такого же мнения придерживался и гособвинитель, но, коли Прокопук возразил, то суд удовлетворил его просьбу. Через десять минут дебатов один-единственный оператор телеканала все же покинул зал заседания.
Никаких других заявлений и ходатайств не последовало, и государственный обвинитель продолжил зачитывать письменные материалы уголовного дела. В частности, расшифровку телефонных переговоров подсудимых и свидетелей, проходящих по уголовному делу.
Напомним, в 2013 году Управление ФСБ по Тульской области добилось через суд разрешение прослушивать телефонные переговоры главного свидетеля – бывшего директора компании ООО «Строитком» Николая Кочеткова, а затем и самого Александра Прокопука. Теперь все их разговоры хранятся на компакт-дисках, а расшифровка и материалы проведенной экспертизы, идентифицирующей голоса беседующих, приложены к материалам дела.
Одну из таких расшифровок в ходе процесса зачитала прокурор. Разговор проходил между мужчинами по мобильному телефону. Как показала последующая экспертиза, беседовали Николай Кочетков и мастер полигона твердых бытовых отходов Александр Копейкин.
Как рассказывал ранее Кочетков, Копейкин был против приписок техники, работающей на объекте, но потом стал все же вписывать лишние часы и машины в документы.
Из беседы, зачитываемой прокурором, следует, что Кочетков и Копейкин договорились увидеться в Туле, но, второй, не дожидаясь личной встречи, рассказал, что дела «не очень».
– Все случилось, а вчера машину прошмонали возле дома. Там бумаг кучу забрали, а сегодня звонят и говорят: «Приходите к 12». Я отбрехивался, – зачитывает слова человека с пометкой в материалах дела как «М-1», который и оказывается Копейкиным. – Я к Димке приехал, говорю, что вызывают, но не сказал, что машину шмонали.
Кочетков, исходя из расшифровки, отвечает одними междометиями типа «Ну». Прокурор продолжает читать монолог Копейкина:
– Они меня уже трясут – два раза звонили. Плюс ко всему сказали, что экспертизу бумаг уже сделали. Говорят, что нам все известно – нашли у вас бумаги, которые показывают всю вашу схему хищений. Я все бумаги повыбрасывал, я не знаю, что они там могут найти, – зачитала гособвинитель.
Еще одним объектом изучения участников процесса стал результат почерковедческой экспертизы. Специалисты подтвердили, что подписи, присутствующие на документах, приложенных в качестве вещественных доказательств к материалам дела, – подлинные и принадлежат подсудимым. Но адвокаты Александра Жильцова и Александра Прокопука не согласны с экспертами и утверждают, что результаты экспертизы должны быть исключены из материалов дела, так как исследование провели с нарушениями.
– На актах выполненных работ появились записи цифр, которые не были выявлены при осмотре. Откуда и при каких обстоятельствах они появились? – поинтересовался защитник Жильцова. – Также при проведении почерковедческой экспертизы не были взяты образцы цифрового почерка. Хотя согласно методике проведения почерковедческой экспертизы должны быть взяты образцы написания как отдельных цифр, так и их сочетаний. В связи с этим выводы экспертов вызывают сомнения. Поскольку непонятно, какие образцы использовались для исследования.
В свою очередь, гособвинитель отметила, что в ходатайстве не указали нарушения уголовно-процессуального законодательства.
Суд отложил ходатайство до допроса эксперта и свидетелей.
Затем прокурор ознакомила участников процесса с документами муниципального контракта, по которому «Спецавтохозяйству» выделялись деньги. Бывший директор предприятия поведал, что его подписи в бумагах нет, и напротив его фамилии – подделка, выполненная другим человека.
– Подписи действительно различаются, – отметила гособвинитель.
Был ли Прокопук в курсе о том, что эти документы подписали его именем, подсудимый и его защита обещали объяснить позже.
