15 февраля 1989 года последний солдат ограниченного контингента Советских войск пересек границу между СССР и Афганистаном. 10 лет наши военнослужащие находились в Исламской Республике. Одним из первых попал туда Владимир Сухарев.
Вместо штурвала – парашют
Владимир Сухарев с детства мечтал быть как его отец – офицером. Но он и подумать не мог, что его тернистый путь к звездам на погонах приведет на войну.
В восьмом классе решил, что станет летчиком, но у судьбы на его счет были другие планы. На медкомиссии в Ейском летном училище у парня обнаружили скрытую дальнозоркость, а это значило, что самолетов ему не видать.
– Я глубоко разочаровался. Была мечта, и она вдруг разбилась. Тогда мне казалось, что весь мир рухнул, – делится грустными воспоминаниями спустя 42 года Владимир Николаевич.
После была попытка поступить в Рязанское училище связи, которая тоже успехом не увенчалась: последний экзамен получился провальным.
Без образования парень все-таки не остался: поступил на вечернее отделение Калининского политехнического института. Через шесть месяцев Владимира вызвали на курсы подготовки парашютистов. Такой «подарок» от военкомата он воспринял без энтузиазма, но спустя еще полгода на его счету уже было порядка 37 прыжков.
Мечта стать офицером не давала покоя, и весной снова встал вопрос, что делать дальше. Молодой человек решил опять ехать в Рязань. После сдачи всех экзаменов, на мандатной комиссии решили, что Сухарев должен учиться в группе ВДВ. Оспаривание решения грозило отчислением, поэтому выход был один – учиться и служить в воздушно-десантных войсках. Так начался его военный путь…
Первая ночь в Афганистане
После четырех лет учебы в десантной группе Рязанского училища связи Владимира Сухарева направили для прохождения дальнейшей службы в 111-й гвардейский парашютно-десантный полк, базирующийся в киргизском городе Ош. Молодой офицер был назначен на должность командира первого взвода.
– Наш полк отличался от других подразделений тем, что был предназначен для действий в горах. У нас отсутствовали боевые машины: все вооружение, боеприпасы, вещи таскали на себе. Первое время было очень тяжело. Каждому молодому лейтенанту, пришедшему в воинскую часть после училища, кажется, что он самый грамотный и ему море по колено. Когда я попал в полк, то понял, что совершенству нет предела, а моих знаний и умений явно не хватало. Пришлось срочно, с помощью старших товарищей ликвидировать пробел, – делится воспоминаниями Владимир Николаевич.
С сентября 1978 по июль 1979 года обострилось политическое положение в Иране, Китае, Вьетнаме и Афганистане, а это, так или иначе, сказывалось и на Советском Союзе.
25 июня 1979 года в 22.30 полк Владимира Сухарева в очередной раз был поднят по тревоге, и на построении была поставлена задача – всю технику и вооружение привести в боевую готовность. Утром 111-й ПДП прибыл в Ферганский учебный центр, где организовывал связь с Москвой. После двухнедельной подготовки один батальон переодели в неприметную форму, а по официальной информации его отправляли на учения в Казахстан, но на самом деле все было иначе…
– Утром 7 июля всех офицеров собрал генерал-лейтенант Гуськов и поставил задачу: наша цель – аэродром Баграм в Афганистане, но информацию до личного состава должны были донести уже в воздухе, – рассказывает Владимир Сухарев. – В 19.30 мы взлетели из Ферганы. Несмотря на то, что карты были на руках и определены задачи, мы немного с недоверием относились к происходящему. Думали, что очередные учения. Через несколько часов летчики сказали: «Ребята, мы пересекли границу». Здесь уже поняли, что все по-взрослому.
В это время на аэродроме Баграма базировались шесть советских Ан-12. Когда воздушное судно с парашютно-десантным батальоном заходило на посадку, эскадрилья проводила учебные ночные полеты. Вписавшись в карусель из самолетов, советские военнослужащие приземлились в назначенном месте.
– Как только мы разгрузились, и наши самолеты улетели, эскадрилья Ан-12 прекратила полеты, и самолеты замерли на стоянке, заглушив двигатели, наступила тишина, погасили полосу. Только ветер-афганец воет, темно, пылища стоит, ничего вокруг не видно. Слышно, как местные часовые проводят перекличку, – вспоминает ту ночь Владимир Николаевич. – На нас никто внимания не обратил. Получили команду следовать в район капониров (укрытия для самолетов – А. М.), где мы и расположились. Вышли на связь с Москвой, доложили о том, что прибыли и все нормально. Первая ночь в Афганистане прошла спокойно.
Политическая чехарда
Основной задачей батальона было в случае осложнения обстановки в стране обеспечить безопасный вывод наших дипломатов и советников, рабочих, служащих и членов их семей, а также прикрыть нашу эскадрилью Ан-12. Для этих целей нужно было взять под контроль аэродром, создать систему его обороны аэродрома. Солдаты в прямом смысле вкапывались в афганскую землю, строили опорные пункты. Кроме того, военнослужащие изучали расположение подразделений местной армии, вооружение, оснащение техникой, численный состав, сильные и слабые стороны, обычаи, особенности несения службы. Тем временем, обстановка в Исламской Республике накалялась…
Летом 1979 года оппозиционные выступления охватили большую часть провинций Афганистана, а осенью ситуация еще больше осложнилась.
– В сентябре премьер-министр Нур Мохаммад Тараки вернулся из Гаваны, и в это время был совершен государственный переворот. Мы должны были прибыть в резиденцию, чтобы поддержать политика и его режим, но наш самолет так и не вылетел из аэродрома: руководство не смогло своевременно принять решение о переходе к решительным действиям, – вспоминает то время Владимир Сухарев.
На следующий день стало известно, что на должность Тараки назначен Хафизулла Амин. В октябре по местному радио объявили о кончине бывшего главы правительства от непродолжительной, но тяжелой болезни. На самом деле Тараки просто задушили.
После смены власти в Баграм стали все чаще приезжать афганские руководители. Вырос интерес к советскому батальону и со стороны вооруженных отрядов, которые солдаты засекали в разных точках взлетной полосы.
Операция «Агат»
Чтобы укрепить имеющуюся власть Хафизулла Амин расширял масштабы репрессий. Из Баграма стали пропадать военнослужащие армии Афганистана, проходившие когда-то обучение в Советском Союзе и лояльные к режиму Тараки. В октябре 1979 года высшее советское руководство рассмотрело возможность приведения к власти других политических лидеров силами внутренней оппозиции.
– Нейтрализация высшего руководства Афганистана возлагалась на закрепленных за частями сотрудников советнического аппарата и резидентуры КГБ. С первых чисел декабря мы в Баграме начали принимать первые подразделений десантников, а 10-го числа прибыла группа «особо важных персон». На следующий день их переодели в солдатское обмундирование: шинели, кирзовые сапоги и шапки-ушанки. Уже потом я узнал, что это были Бабрак Кармаль, Анахита Ратебзад и другие члены будущего афганского правительства. Охрану обеспечивала группа сотрудников КГБ, – рассказывает Сухарев.
12 декабря 1979 года на заседании Политбюро ЦК КПСС было принято окончательное решение о вводе советских войск. Началась активная подготовка к началу масштабной операции. К 27 декабря они были стянуты к стратегически важным объектам Кабула и Баграма. Все знали свои задачи. В 19.00 поступил сигнал о начале операции «Агат», в ходе которой во дворце Тадж-Бек был убит Хафизулла Амин.
– Вскоре все объекты аэродрома были под полным контролем наших военнослужащих. Главу и членов нового правительства на боевых машинах БМД в сопровождении одной из рот полка отвезли в Кабул. К тому времени уже передали запись обращения к народу нового руководителя государства – Бабрака Кармаля. Утром все было тихо, будто ничего и не произошло, – говорит Владимир Николаевич.
Возвращение в мирную жизнь
Сухарев вернулся из Афганистана в 1982 году. За выполнение специальных задач был награжден орденом «За службу Родине в ВС СССР» III степени и медалью «За отличие в воинской службе» I степени.
– К мирной жизни после трех лет войны тяжело было привыкать. Первое время испытывал недоумение, неудобство. При любом звуке, похожем на выстрел, срабатывал инстинкт выживания: уйти с линии огня… За три года все здорово въелось, – вспоминает бывший военнослужащий.
В 1989 году его комиссовали из ВДВ: сказались последствия трехлетней службы в Афганистане. После ухода из вооруженных сил Владимир Сухарев попал в Таллин в отдельный узел связи штаба гражданской обороны Эстонской ССР, но после событий в Прибалтике подразделение расформировали, и он был направлен в Гурьев, начальником отдела связи штаба гражданской обороны Гурьевской области.
В 1992 году Владимир Николаевич поступил в Военно-инженерную академию имени Куйбышева, а в 1995-м по распределению попал Тулу начальником отдела связи главного управления по делам ГО и ЧС Тульской области.
– Ни о чем не жалеете? – спрашиваем мы в завершение интервью.
– А чего жалеть? Нет! Сначала я десантников терпеть не мог, но, если сейчас была бы возможность начать все сначала, то я так же пошел бы в ВДВ. Все встало на свои места, – улыбнувшись, ответил Сухарев.
