Имя на карте

Хладнокровие, воля и честь. Эти три качества современники называли главными в характере нашего земляка – морского офицера Ивана Бутенева.

Остров Бутенева в Японском море расположен близ Корейского полуострова. Нанесен на карту экипажем фрегата «Паллада» в ходе знаменитого плавания 1854 года. 

Хладнокровие, воля и честь. Эти три качества современники называли главными в характере нашего земляка –  морского офицера Ивана Бутенева.
Пожар на борту "Азова"

Назван в честь участника кругосветного похода на фрегате «Крейсер» 1822–1825 годов мичмана Ивана Петровича Бутенева, впоследствии героя Наваринского сражения.

Командир батарейной палубы

Майским утром 1822 года фрегат «Крейсер» и шлюп «Ладога» ушли из Кронштадта в дальнее плавание. Начальник экспедиции, известный кругосветный мореход и полярный исследователь капитан второго ранга Михаил Лазарев, имел инструкции морского ведомства привести суда к берегам Северной Америки, чтобы прикрыть прибрежные владения российско-американской компании от нападений американцев и англичан. Михаил Петрович тщательно подготовил к плаванию сошедший недавно со стапелей фрегат, оснастив его дополнительными пушками, и собрал в экипаже самых надежных офицеров. В их числе были мичманы Павел Нахимов, будущий адмирал, и 22-летний Иван Бутенев, уже пять лет бороздивший воды Балтики.

Бутенев держался на корабле так уверенно, будто и родился в море. На самом-то деле Иван принадлежал к старинному, но сухопутному роду. Велся он от Романа Бутенева, которого «за московское осадное сиденье» Василий Шуйский пожаловал поместьем в Белевском уезде. К белевскому дворянству приписывались и его потомки. Отец Ивана, служивший в элитном Преображенском полку и после выхода в отставку занимавший выборные должности в Тульской губернии, избрал для старшего сына военную карьеру, а уж сам Иван настоял на учебе в кадетском Морском корпусе. Став гардемарином, он ходил между Кронштадтом и Ригой на галиоте «Факел» и на транспортнике «Хвостов» по Финскому заливу, но какой же каботажник не тоскует об океанских просторах?!

…После долгого и трудного плавания по Атлантике корабли месяц провели в Рио-де-Жанейро, пополняя запасы и ремонтируясь, затем вышли в Индийский океан, сделали остановки на Тасмании и Таити и взяли курс к берегам Америки. В пути Лазарев с офицерами занимался научной работой – они корректировали карты, вели океанографические, метеорологические, этнографические наблюдения, которые впоследствии легли в основу научного труда о путешествии «Крейсера». Свой вклад внес в эту работу и Бутенев. Но главное – вместе с другими молодыми офицерами он прошел лазаревскую школу управления судном в сложных погодных условиях и получил бесценный опыт общения с личным составом. В дальнем походе выкристаллизовалось, стало определяющим в его характере особенно ценное для морехода качество – невозмутимое спокойствие, хладнокровие даже в самых тяжелых и опасных ситуациях.

Экспедиция Лазарева провела в «кругосветке» почти три года, фрегат был под парусами 457 дней, однако время, бури и штормы словно не отразились на «Крейсере». Побывавший на корабле после его возвращения в Кронштадт моряк Семен Крашенинников писал: «Щеголем возвратился из вояжа фрегат «Крейсер». Нас, гардемарин, возили тогда осмотреть это образцовое судно. Живо помню, как поразили меня развешенные в батарейной палубе расписания и ортодонансы на чертежах фрегата; какая была чистота и все дышало порядком».

Батарейная палуба находилась в ведении Бутенева.

Память Азова

За дальнее плавание Ивана Петровича наградили первым орденом – святой Анны 3-й степени – и произвели в лейтенанты. А вскоре Лазарев, назначенный командовать флагманом «Азов», забрал его к себе. По оценке знатоков, «Азов» был одним из самых красивых российских кораблей. Его корпус украшали тонкий орнамент, 12-конечные звезды и большой двуглавый орел, держащий в лапах громовые стрелы, факел и лавровый венок. Кормовой фриз был оформлен воинскими атрибутами – знаменами, барабанами, щитами, пушками и пирамидками ядер, а 3,5-метровая носовая фигура изображала воина в золоченом шлеме, доспехах и коротком плаще. Трехмачтовый корабль нес десять прямых и несколько косых парусов, его вооружение составляли 74 артиллерийских орудия.

Красота красотой, но в ходе строительства, по инициативе Лазарева, в конструкцию судна был внесен ряд существенных усовершенствований, значительно повысивших его мореходные качества. Приемочная комиссия отмечала, что корабль «отделан действительно отлично с отменной удобностью и пользой для флота», а ее председатель вице-адмирал Пустошкин рапортовал коллегии Адмиралтейства: «Все то полезное устройство на корабле «Азов» сделано благоразумным распоряжением командира оного капитана 1 ранга Лазарева… отношу все сие в полной мере к собственной чести и усердию во благо службы его, Лазарева».

В Кронштадте «Азов» принял участие в маневрах русской эскадры адмирала Сенявина, готовившейся отправиться на Средиземное море. Адмирал держал свой флаг на «Азове». Сюда в полночь 10/22 июня и поднялся император Николай Первый, желавший посмотреть на маневры. Оставшись вполне доволен ими, государь напутствовал уходящих в плавание вокруг Европы моряков: «Надеюсь, что в случае каких-либо военных действий поступлено будет с неприятелем по-русски».

Боевое крещение «Азов» получил в знаменитом Наваринском сражении того же 1827 года, действуя в составе соединенных эскадр России, Англии и Франции против турецко-египетского флота, который превосходил союзные силы по числу пушечных стволов почти вдвое. Прорвавшись во главе русской эскадры в Наваринскую бухту сквозь перекрестный огонь береговых батарей, «Азов» вступил в бой с пятью неприятельскими судами. Он получил значительные повреждения, на нем начался было пожар, самоотверженно потушенный моряками, но сумел потопить три фрегата и корвет противника, а также вынудил выброситься на мель и сжег 80-пушечный турецкий флагман. В этом сражении вражеский флот перестал существовать, а союзники не потеряли ни одного корабля.

В рапорте на высочайшее имя командир русской эскадры контр-адмирал Логин Гейден, державший флаг на «Азове», описывал мужество моряков, особо отмечая Ивана Бутенева, командовавшего шканцевыми орудиями: «Исполнял свою обязанность как отлично храбрый офицер и, потеряв даже правую руку, которую оторвало ядром, оставался долгое еще время наверху, побуждая людей к исполнению долга и, наконец, не иначе сошел на низ, как после многих убеждений... Во время самой ампутации руки его, услышав громогласное «Ура!», издаваемое матросами при падении мачт с сражавшегося с нами корабля, не внимая ужасной той боли, которую, без всякого сомнения, он чувствовал, вскочил и, махая оставшеюся рукою, соединял с нами свои восклицания и всеми мерами старался ободрять тех раненых, коими кубрик тогда был наполнен». А лейтенант Павел Нахимов вспоминал другую грань подвига Бутенева: «Надо было любоваться, с какой твердостью перенес он операцию и не позволял себе сделать оной ранее, нежели сделают марсовому уряднику, который прежде его был ранен».

Герои Наваринского сражения были отмечены высокими наградами. Иван Бутенев был удостоен ордена св. Георгия 4-го класса и произведен в капитан-лейтенанты. А «Азову» – впервые в истории русского флота – были пожалованы кормовой адмиральский Георгиевский флаг и вымпел «в честь достохвальных деяний». Высочайше предписывалось также всегда иметь в составе флота корабль «Память Азова», на котором поднимать Георгиевский флаг.

Однорукий капитан

В молодости раны заживают быстро. Вот и 24-летний однорукий капитан уже через несколько месяцев после наваринской баталии крейсировал по Средиземному морю, командуя бригом «Ахиллес», ходил на нем к Константинополю. Увечье не изменило его характера – он остался все таким же хладнокровным и невозмутимым и в самый сильный шторм, и в виду неприятеля. В 1829 году Иван Петрович заболел и вынужден был вернуться в Кронштадт. По выздоровлении он на пароходе «Ижора» сопровождал прусского принца от Кронштадта до Штеттина, за что получил орден св. Владимира 4-й степени. Командуя бригом «Парис», совершил сложный переход с Балтики в Одессу и Константинополь, опубликовал несколько статей по военно-морскому делу.

Неудивительно, что Бутенев был на хорошем счету в Адмиралтействе и в 1833 году его назначили флигель-адъютантом Его Величества, высоко ценившего бесстрашного моряка. Мужество и бесстрашие морского офицера оценили и враги: турецкий султан наградил его золотой медалью. Но самой высокой наградой для Бутенева стало назначение командиром 12-го флотского экипажа и командиром корабля «Память Азова» с одновременным производством в капитаны 2-го ранга. Перед героем Наваринского сражения открывались блестящие служебные и придворные перспективы, но последствия тяжелого ранения все-таки дали о себе знать. В марте 1836 года Ивана Петровича не стало. Было ему тогда всего 33 года.

 

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру